— Эт-то что за безобразие? — завопил Артабалевский пронзительно. — Это у вас называется топографией? Это, по-вашему, военная служба? Так ли подобает вести себя юнкеру Третьего Александровского училища? Тьфу! Валяться с девками (он понюхал воздух), пить водку! Какая грязь! Идите же немедленно явитесь вашему ротному командиру и доложите ему, что за самовольную отлучку и все прочее я подвергаю вас пяти
суткам ареста, а за пьянство лишаю вас отпусков вплоть до самого дня производства в офицеры. Марш!
Моего друга приговорили за эту черту характера обезьяны к четырем
суткам ареста на Казачьем плацу и, кстати, к возмещению убытков за разодранную юбку из satin merveilleux и за панталоны lino batiste…
Неточные совпадения
— Намедни, — продолжал Рыбин, — вызвал меня земский, — говорит мне: «Ты что, мерзавец, сказал священнику?» — «Почему я — мерзавец? Я зарабатываю хлеб свой горбом, я ничего худого против людей не сделал, — говорю, — вот!» Он заорал, ткнул мне в зубы… трое
суток я сидел под
арестом. Так говорите вы с народом! Так? Не жди прощенья, дьявол! Не я — другой, не тебе — детям твоим возместит обиду мою, — помни! Вспахали вы железными когтями груди народу, посеяли в них зло — не жди пощады, дьяволы наши! Вот.
Поручик Федоровский, объявите в сегодняшнем приказе о том, что я подвергаю подпоручика Ромашова домашнему
аресту на четверо
суток за непонимание воинской дисциплины.
И все это с величайшей вежливостью: «Юнкер Александров, будьте любезны отправиться на двое
суток под
арест, с исполнением служебных обязанностей».
Христенек
сутки просидел под
арестом. Затем граф Орлов отправил его в Петербург накануне отплытия кораблей из Ливорно. Он послал с ним к императрице донесение, черновое. Орлов опасался, чтобы Христенека не захватили где-нибудь с бумагами. Подробности захвата приказано было ему передать государыне на словах. Сообщаем здесь вполне донесение графа Орлова, из которого выше приведены некоторые отрывки...
— Под
арест на семь
суток!
— Один из вас оскорбил сейчас помощника начальника станции, — объявил генералам штатский. — Потрудитесь перед ним извиниться. Если извинитесь, то вы просидите в вашем вагоне
сутки под
арестом и поедете дальше. Если не извинитесь, — совсем не поедете.
— Что? Заступаться? Под
арест на трое
суток!
— Ну, постарайтесь узнать, а пока отправляйтесь на двое
суток под
арест.